1fcd26bf

Сван Томас Барнет - Багрянка



Томас Барнетт Сван
Багрянка
Глава 1
ДАФНА
Амазонки не испытывают любви к городам. Названный в честь острова,
столицей которого он является, город Эгина невелик - с единственным имеющим
фронтон мегароном, вереницей лавочек, где окрестные земледельцы продают
плоды своих трудов, гостиницей, кабаком и горсткой каменных домишек,
разбросанных среди олив. Но стены здесь достаточно высоки, чтобы
отгородиться от холмов Артемиды, а горожане, ни дать ни взять, из тех, что
заслуживают, чтобы их держали, как быков, в Авгиевых конюшнях: куртизанки с
нагими грудями, пропахшие миррой и нардом, изнеженные лавочники с
надушенными курчавыми шевелюрами, моряки в набедренниках, которые
выбираются с кораблей в гавань, ища любовных утех. Однако даже Амазонки,
даже Медведицы Артемиды должны приобретать себе орудия и оружие. Нынче мы
явились в город обменивать губки на топоры. Нас было двое: я и Локсо, обеим
по восемнадцать, и мы, как обычно, с вызовом встречали взгляды любопытных.
Еще никто и никогда не нападал на нас на улице; всем было прекрасно видно,
что у нас при себе не только губки, но и кинжалы. Женщины шушукались, что
икры у нас на вид тверды, как у мужчин, а мужчины сетовали, что мы стрижем
волосы и скрываем груди хитонами из медвежьих шкур.
Молодой моряк, набедренник которого скрепляла пряжка в виде дельфина,
шепнул на ушко приятелю:
- В былые дни из таких получались хорошие драчуны для критской арены.
Что мальчики, что девочки, быкам-то все едино.
- Да, - улыбнулся приятель. - Если бык победил, какая разница?
Локсо напряглась рядом. Кривой шрам, оставленный клыком дикого вепря,
запылал над ее глазами, точно красный угорь. Я успокаивающе положила руку
ей на плечо; ибо, хоть мне и был понятен ее гнев, мы не должны были
нарываться на драку в этих стенах. Весь город нас терпеть не мог - женщины
за то, что мы одеваемся, как мужчины, мужчины - за то, что соперничаем с
ними в играх и войне.
Однако все разрешилось само собой - зеваки нашли для себя новое
развлечение. Впереди высыпала на улицу орава мирмидонцев, людей-муравьев.
Их было пятеро, один совсем ребенок, лет одиннадцати, прочие близки нам с
Локсо по возрасту; невелики для мужчин, светловолосы, с гладкими руками и
ногами, в набедренниках цвета зерна. Кожа бронзовая, точно лезвие меча.
Короткие янтарные крылышки, негодные для полета, болтаются за плечами, а
надо лбами, точно пшеничные усики, колышутся сяжки, говорят, они помогают
им ориентироваться во тьме. Мирмидонцев вполне можно счесть славными, пока
не узнаешь об их обычаях, о том, что они живут в норах под землей и едят
грибы, вместо того, чтобы добывать мясо на охоте. Хуже того, они - трусы,
понятия не имеющие о том, как натягивают лук, и удирающие, стоит только
коснуться кинжала.
Когда-то мирмидонцы были могущественны. И норы их, как говорят,
соперничали со знаменитым критским Лабиринтом. Но семь лет назад они
затеяли пир на берегу моря, чтобы почтить своего божественного покровителя,
- Зевса, который, как они верили, сотворил их племя из муравьев, во
времена, когда Эгина обезлюдела и нуждалась в новых обитателях. В самый
разгар праздничных игр со стороны залива нагрянули пираты, целые оравы,
грозные чернобородые воители; они захватили царицу с большинством
подданных. Лишь мальчишкам, которые играли в лесу, удалось спастись и
убежать. Затем мальчики вернулись в норы и стали жить там, как могли, без
родителей и сестер. Они обжигали в подземных печах глиняные фигурки и
ходили в город, меняя



Содержание раздела